«Охранять природу — значит охранять Родину».
Пришвин М. М.
Пролог
Последние несколько лет отчетливо характеризуются отстраненностью государства от решения важнейших вопросов, как то – вопросов будущего страны. Кроется ли за этим безразличие к происходящему, констатируется ли неспособность разрешать реальные проблемы – не столь важно. Во всяком случае, для Природы. Несостоятельность в защите, пожалуй, самого дорогого, что нам дано, грозит сколь катастрофическими, столь и необратимыми последствиями. В настоящей статье мне хотелось бы коснуться одной из забытых Богом и государством сфер – сферы рыбоохраны. Ибо сегодня браконьерство, как явление, ставит рыбные ресурсы Ленобласти в частности, и нашей Родины в целом, на грань исчезновения.
Положение дел
На слуху много громких дел о браконьерстве. Обратимся к наиболее свежим.
Прежде всего, отметим недавние преступления на реках Сясь, Нарова, Бурная, Луга. Объединяет эти деяния их характер. Во всех указанных случаях браконьерством промышляли не единичные варвары. На «промысле» трудились целыми деревнями.
Хотя в наших краях браконьерство процветает круглый год, есть календарные месяцы, на которые приходится явный всплеск противозаконной активности. Как не трудно догадаться, это время нереста лосося. Время, когда километры расставленных сетей перекрывают путь благородной рыбы к нерестилищу. Время, когда на рыбу «охотятся» при помощи неводов, электроудочек и прочих благ цивилизации.
Заслуживают отдельного упоминания прошлогодние преступления на Ладоге: по осени там в неуемных объемах выбивался сиг. На отмелях, где, собственно, нерестится эта благородная рыба, браконьеры размещали ловушки – мереги.
Обратите внимание, подобных случаев по одной только Ленобласти – тысячи. Рыба, о чем, не тая греха, заявляют сотрудники Рыбнадзора, выбивается тоннами.
Указанные случаи, в том или ином ракурсе, фигурировали в прессе.
Должен отметить, правда: одно дело – читать о вылазках браконьеров, другое – вживую видеть преступление.
В минувшем году невольным свидетелем деятельности браконьерской артели довелось стать Вашему покорному слуге. Со своими коллегами я провел некоторое время в Карелии, на, пока еще славящейся трофейной рыбой реке, Водле.
Трудно было поверить в происходящее. Мы, проделавшие путь свыше 600 километров, нежданно-негаданно оказались не среди девственной природы, а в очередном пристанище варваров.
Как мне кажется, приведенная ниже история красочно проиллюстрирует проблему истребления рыбных ресурсов в России.
В сущности же, все случаи браконьерства схожи, как семьи из известного толстовского афоризма.
Место действия: Пудожский район, дачный поселок Заречье, русло р. Водла
Редко встретишь такую предупредительность, какой не обделены браконьеры реки Водлы. Заприметив скромных рыбаков, вооруженных нелепыми старыми удочками, селяне дали нам знать, что на улов в эти дни рассчитывать будет беспредельно наивно. Читая недоумение в наших глазах, они пояснили: у них запланирован промысел. Как выяснилось впоследствии, промысел на Водле осуществляется при помощи невода, функция которого – протраливать дно водоема.
Снабдив нас рекомендацией сменить место ловли, сельский люд удалился.
Воспринявшие за нелепость сказанные нам слова, мы остались. Пожалев и не пожалев одновременно.
С приближением сумерек, напротив нашего лагеря стали собираться лодочные экипажи. Едва стемнело – флотилия приступила к делу.
Через реку экипаж за экипажем протягивал невод, протаскивал положенное количество метров и вынимал улов.
Двенадцать часов кряду, без передышки, они исправно вычищали реку своим орудием.
Наивные, мы думали, что у селян совсем плохо с добычей. Тогда, морозной ноябрьской ночью, мы и не предполагали, что на душу каждого из браконьеров приходится более центнера преднерестового налима. Уже утром, когда лучи холодного солнца доели остатки сумеречных теней, мы смогли оценить улов «местных промысловиков». Дотоле вживую еще не приходилось видеть такого количества рыбы. Наших героев интересовал, в первую очередь, налим (размерный ряд выловленной пресноводной трески поистине впечатлил – экземпляры от 3 до 11 кг, средний же вес особи составил порядка 5 кг), однако в сети оказались и сиги, и лососи.
Картофельный мешок на брата. Довольно слабенький улов. «Налим-то еще не пошел!», - заверил нас Юра – яркий представитель из шайки рыбаков.
Шайка? Мафия. Мафия локального масштаба
Браконьерство, как явление, более всего похоже на разрастающуюся заразу: если на реке появился хотя бы один браконьер, - будьте уверены, - скоро преступная добыча рыбы станет на поток. Эдакий, неуклонно прогрессирующий некроз.
Подтверждение данного тезиса – рыболовецкий конвейер на Водле. Как нам удалось выяснить, местные браконьеры «работают» довольно грамотно, с точки зрения налаженности производства. Трудятся бригадами. Бригаду образуют от двух до пяти лодок, экипаж каждой – два человека: один управляет плавсредством, другой распускает невод. Несколько людей разгружают закольцованную сеть у берега.
Бригады не выходят на промысел «абы как». Наличествует расписание, календарь, согласно которому распределяются трудодни на реке.
Крайне сомнительно, что возможен сбыт рыбы в вылавливаемых объемах среди карельского населения. Скорее всего, существует перекупщик, собирающий весь товар воедино, далее распространяющий его по точкам – будь то магазины, забегаловки или рестораны.
С трудом верится и в то, что органы рыбоохраны пребывают в святом неведении относительно преступного вылова рыбы.
Нами было замечено судно с характерным прожектором, точечно выслеживающим ловцов. Браконьеры даже потушили костры, выключили фонари, затаились. Возможно, просто узнавали – свои ловят или чужие.
Как бы то ни было – на поверку мы видим, пусть и локального характера, преступную организацию.
Со слов браконьеров, вся река «выцеживается» сетями, да неводами. Поговаривают, что и егеря – ребята не промах. Профессионально занимаются отловом красной рыбы. Разумеется, противозаконным путем.
Информация к размышлению
Ихтиологи настоятельно указывают на необходимость бережного отношения к налиму. Вот ведь незадача: из всей отложенной пресноводной треской икры выживает не более 0,3%.
Впрочем, браконьеров, выбивающих центнер за центнером икряных налимов, это мало заботит.
Получается, что в противоречиях между людьми страдает природа.
Нет, понятно, в сложной финансовой ситуации после кризиса оказались все провинции, и Ленобласть тому не исключение. Понятно и то, что у провинциалов нет работы, что им самим кушать надобно, да семьи кормить. «Какой у них выбор?» - спросит понимающий читатель. Да, выбор не велик. Поэтому и идут на преступление. Но оправдывается ли тяжким положением местных жителей это преступление перед природой? Думается - вряд ли. Здесь вспоминаются моралистичные слова Достоевского: «Кто не любит природы, тот не любит человека, тот не гражданин».
В свете сказанного вскрывается важная проблема. Так или иначе, именно государство толкает жителей регионов на преступления. В условиях отсутствия заработка каждый выживает, как может. Жить-то, как известно, всем хочется. В местностях, где выкорчевана напрочь инфраструктура, крайне тяжело найти выход из нищеты и прозябания.
Благодаря сложившимся условиям жизни, в скором времени мы останемся без тех природных богатств, которыми мы так славимся. Понятие нашей Родины складывается из бескрайних просторов, исполинских лесов, из озер и рек, да золота полей. А никак не из чиновничьего аппарата, инициирующего истребление русских природных сокровищ из-за безграмотной политики.
Обращение к власти
Главе Республики Карелия, Андрею Витальевичу Нелидову, по итогам описанной командировки, было отправлено открытое письмо, в котором подробно излагались все обстоятельства происшествия.
Ответа от Андрея Витальевича не последовало. Между тем, оказалось упущенным драгоценное время, в которое, при грамотно спланированной проверке, можно было обезвредить водлинских браконьеров. Такое отношение чиновников к реальным бедам навевает на грустные мысли. Наверняка, и в этом году браконьерский конвейер на Водле с успехом будет продолжать функционировать. Беспрепятственно и задорно.
Обидно, когда слуги народа, избранники, с позиции морали (о законе я не говорю) становятся соучастниками преступлений. Бездействие ведь в таких случаях преступно.
Что делать?
Выделим ряд причин, обуславливающих бедственное положение дел в области рыбоохраны.
Во-первых, органы рыбнадзора лишены исключительных полномочий (как то: возможности ликвидации браконьерского плавсредства, применения оружия). Да и при нынешнем состоянии кадрового состава наделять таковые органы экстренными полномочиями попросту опасно.
Назрела необходимость создания дополнительных контролирующих органов, которые осуществляли бы надзор за деятельностью Рыбохраны, пресекали ряд преступлений происходящих на местах при попечительстве, потворствовании, а зачастую и при прямом участии лиц, обязанных следить за неукоснительным соблюдением закона, наделенных властью, но использующих ее привилегии в своих корыстных целях.
При этом надо помнить о требованиях, предъявляемых к компактности бюрократического аппарата. Чрезмерное расширение государственного механизма ведет не только к потере управляемости им, но и к неуклонной криминализации подконтрольных областей. Совершенно необходимо привлекать граждан к борьбе с браконьерством. И не нужно здесь изобретать велосипед – взять за образец устройство охраны ихтиофауны, скажем, Финляндии.
Во-вторых, ситуация усложняется несовершенством действующего законодательства. Нелепо и в корне неверно отношение, как законодателя, так и правоприменителя, к спортивному рыболовству.
В Ленобласти масса рек обладает странным правовым режимом. На них законодательно запрещено, например, ловить на спортивные донные удочки. Действие такой санкции можно, с некоторым допущением, считать оправданным на сугубо определенное время – время нереста благородных пород рыб. Но круглогодичный запрет донной ловли как таковой не влечет за собой ничего кроме вполне законного недовольства честных рыболовов, да нарушений абсурдных норм.
Сходных по смыслу правил в нашем законодательстве предостаточно. Что не способствует появлению правового сознания у граждан и развитию культуры рыболовного дела.
В-третьих, следует признать отсутствие в обществе культуры рыболовства.
Да, именно культура рыболовства потеряна в России между поколениями предков. И на ее возрождение власти необходимо направить все силы. Пока не поздно.
Разумно предположить, что культура не может сложиться в одночасье. Будь то культура виноделия или охоты. Перед нами пример Англии, где культура рыболовного дела насчитывает несколько веков. Культура, зиждущаяся на уважении к Природе и людям.
Спортивное рыболовство широко поощряемо во многих европейских странах, где давно уже существуют рыболовные чемпионаты, турниры, кубки, пропагандирующие любовь и бережное отношение к Природе.
Зададимся вопросом: что способно государство предложить нашему рыболову? Ответ, увы, очевиден – ничего.
Между прочим, развитие спортивного и любительского рыболовства, как показывает практика западных стран, довольно доходная статья.
Чисто экономически – это совокупность рынков. Рынок водоемов, рынок туризма, рынок снастей, медиарынок рыбалки. Что из этого в нашей стране развивается хоть в сколько-нибудь удовлетворительном виде? Только представьте, каких финансов лишается отрасль.
Взору предстает непочатый край работы.
Однако, если не начать работу над устранением системных противоречий в отношениях с Природой, мы не успеем и оглянуться, как останемся без наших исконных богатств.
Н. К.
